21 декабря 1992 года…

…Айртон Сенна (Ayrton Senna) провёл свои единственные тесты в Индикаре, за команду Роджера Пенске (Roger Penske).

Эмерсон Фиттипальди (Emerson Fittipaldi), Чемпион мира 1972 и 1974 годов, выступающий в американских чэмпкарах с 1984 года и выигравший там титул в 1989-м, несколько лет пытался организовать тесты Сенны в Индикаре. К этому вопросу бразильские гонщики возвращались раз за разом, обедая вместе в Бразилии каждое гоночное межсезонье, но тесты были невозможны — из-за контрактных обязательств Айртона Сенны перед McLaren. Но контракт трёхкратного Чемпиона мира Формулы-1 закончился в конце осени 1992, а переговоры о новом только начались. Формально Сенна был безработным и решил наконец-то принять предложение своего соотечественника. Фиттипальди довольно быстро договорился с Роджером Пенске, и Сенна прилетел в Аризону.

Тесты не были организованы специально для Сенны — Team Penske готовилась к новому сезону в Индикаре, и заезды 21-23 декабря должны были дать оценку, насколько PC22 лучше своего предшественника, PC21. Программа включала в себя день на дорожной трассе и два — на овале Феникса (Phoenix International Raceway). Роджер Пенске счёл, что будет слишком опасно выпустить Сенну на овал, поэтому заезды бразильского чемпиона прошли в первый день на западной трассе длиной в 1,77 км комплекса Firebird International Raceway (ныне — Wild Horse Motorsports Park),  расположенном около Феникса.

Тесты не афишировались, но и не держались в секрете, поэтому на трассе было несколько фотографов, а также съёмочная группа одного из бразильских телеканалов. На трассу Сенна прибыл лишь в сопровождении Джона Хогана (John Hogan) из Marlboro. Вначале Эмерсон Фиттипальди рассказал и показал соотечественнику нюансы управления Penske PC21, автомобиля, на котором на протяжении 1992 года выступал Пол Трейси (Paul Tracey), после чего сам выехал на пыльную и холодную с утра трассу, которая больше походила на картодром. Проехав сессию из 12 кругов, во время которой он один раз ошибся, Фиттипальди заехал в боксы и дал обратную связь инженерам — баланс автомобиля хорош, но трасса скользкая и из-за этого ему не хватает сцепления. Команда поменяла шины, немного сместила назад баланс тормозов, после чего Чемпион Индикара 1989 года вернулся на трассу, проехав 13 кругов с лучшим временем круга 49.70 сек. После чего наступил черёд Сенны сесть за руль.

Найджел Бересфорд (Nigel Beresford), гоночный инженер команды, вспоминал, что изначально у Айртона Сенны возникли проблемы с адаптацией к автомбилю: «Обычно гонщики Формулы-1 сразу едут быстро. Но Айртон проехал первые круги достаточно медленно, привыкая к автомобилю, который преподнёс ему сюрприз — он был оборудован секвентальной коробкой передач, и Сенна должен был переключаться при помощи рычага, в то время как на его McLaren это делалось при помощи подрулевых лепестков». Бразилец несколько раз путал передачи, практически полностью останавливаясь на трассе, после чего включал первую и продолжал заезд. После 14 кругов Сенна вернулся в боксы.

“He said the engine was very driveable, and found the car pretty heavy — not as nimble as a much lighter Formula 1 car — and added he did not know the revs he was pulling because the engine sounded so different.

“Firebird has one moderately quick corner, and Senna was just starting to push the car through that corner. He could feel the weight of the car. He did not want to push it to the limit. It was not the place nor the time to do it. He wanted to see the sensitivity of the car. So we put softer springs on the car and disconnected the rear anti-roll bar” Berfesford explained.

Senna did another 10-lap run on the same set of tires, and set a best time in 49.09 seconds.

“Fittipaldi’s best lap was a 49.70 compared to Senna’s 49.09. At the end of the day, Emerson did a 48.5 in the new car, and that was just 0.6 second quicker than Senna. That was very good considering Ayrton was driving a year-old car on old tires. To me that indicated just how extraordinarily quickly he was able to adapt and approach competitive times when measured against a known, very high standard in Emerson Fittipaldi,” Beresford concluded.

Эмерсон Фитипальди замолвил слово за друга перед своим боссом Роджером Пенске .Тот пригласил Сенну на тесты.Несколько дней спустя троекратный Чемпион мира официально стал вторым пилотом команды Penske. Во время тестом за рулем Penske PC-21 он показал время 0:49,09 , что было на 0,56 секунды лучше времени Фитипальди на том же болиде. Этот результат оказался просто невероятным, когда Эмерсон на полностью новом PC-22 показал время 0:48,49.

According to the unofficial timing, Fittipaldi finished his best lap in 49’70”, while Senna was faster: 49’09”.

 «Firebird is very small, with very slow corners, but it gave Senna a bit of a taste. I told him to be very careful, that an Indy car is quite a different breed from a Formula One car, but in only a lap or two he was very quick.

«It was beautiful to watch him drive, to see how much he was enjoying his work. He was very smooth going into the corners, and when he exited the corners, it was beautiful to watch. I know when he gets on a longer and faster track, he will have even more fun.»

Fittipaldi said that he and Senna were joking after the test about what it would be like for both to be in the front row for the Indianapolis 500.

«With Nigel (Mansell) between us,» Senna joked back.

«If I am honest, I will admit that I am thinking about Indy cars in my future, but there has never been a discussion of any kind with Roger or Team Penske officials about driving a Marlboro car this year,» he said. «This deal is strictly between Emerson and myself. But because I have been a Marlboro driver for four or five years, it made sense to drive one of their cars here.»

«Formula One has become so sophisticated that it is computer racing,» he said. «Most of the thinking is done for you. I have gotten spoiled by pushing buttons without lifting my foot on the pedal.

«The clutch pedal no longer exists in Formula One. All a driver does is keep his hands on the steering wheel and his eyes on the track. The engines are so synchronized with the wheels that you don’t have to think about things like rev counters (tachometers).

«I had not driven any race car for a month and a half, and the Indy car is much heavier. The pedals were set for Emerson and the seat was fitted for Rick Mears and the steering wheel was much closer to my body, but I enjoyed it. Part of being a race driver is being adaptable.

«The unusual circumstances at McLaren, even though I had so many successes in the past, allowed me this opportunity (to test the Indy car) because I am unattached,» he said. «Before, I was always under contract to another team, so I could not take advantage of such an opportunity as this.

“For the first time in some time, racing was fun again.  It was a tremendous challenge, but I think it has rejuvenated me.”

Rick Rinaman, Emerson Fitipaldi’s crew chief said Ayrton was the perfect gentleman. He wouldn’t let them fuss with a cockpit setup for him. He used Emerson’s seat and the same pedal distance…….even though he had to reach for the pedals.

«So out he went, warmed the car for a couple of laps, came back in and said everything was all right. Out he went again and stood on it for two laps — a track he’s never been on, a car he’s never been in — and in about three laps he was quicker than Emerson (chuckle). I mean, everybody was just in awe. Back he came and of course, everybody, the engineers, myself, and Rick Mears gathered around the car to hear his comments on it. Listening to this guy explain what this car was doing was unbelievable. The guy was able to tell you things about what the car was doing that I had never heard our drivers explain before. He was telling us when the ground effects would give up, when the suspension was working and when the downforce was working. It was an amazing amount of information he gave to us in about five minutes. He left an impression on everybody there which was like when are you coming over here? (chuckle)»

Along with the Penske team and fellow Brazilian Fittipaldi, Ayrton was joined at the test by four time Indy winner Rick Mears and Penske’s latest recruit, a young Paul Tracy.  Emmo warmed the car up with a few fast lap before handing it over to Senna.  After a couple of instillation laps of his own, Ayrton brought the Penske in for a quick check before going back out to see what an Indy Car could do.

— Это был новый опыт для меня. Это стало нечто особенным для меня. Это действительно хорошо попробовать что-то новое. Я наслаждался этим. Это было весело, что является самым важным для гонщика. Я хочу поблагодарить Роджера Пенске и команду за предоставленную возможность. Это было очень захватывающе. Это было очень необычно для меня — после стольких многих лет управления автомобилем Формулы-1 вновь почуствовать себя молодым, гораздо младше, чем ты сейчас. Это же отлично, вы же понимаете, о чём я?
— Можно ли сравнить автомобиль с вашим обычным, McLaren-Honda Формулы-1?
— Этот автомобиль более удобен для вождения. В том смысле что он больше для гонщика, что просто отлично. Он именно то, что я думаю, и нужно для гонок — болельщики не знают, едешь ли ты на 5 секунд быстрее или медленней. Более важная вещь — это то, что результат гонки должен определяться гонщиками, а не автомобилями. Я считаю, что в этом аспекте Формула-1 пошла неправильной дорогой, что особенно стало заметно в этом сезоне. It was like having a new toy. Всё было мне в новинку. Мне снова пришлось переключать передачи при помощи рычага, с использованием педали сцепления, управляться с турбо-двигателем, и тормоза — они совершенно другие, чем в Формуле-1 — не с углеволокна. Автомобиль Penske напомнил мне старые добрые времена Формулы-1 когда гонщик был важнее машины. Сейчас Формула-1 насктолько усложнена что компьютеры делают за тебя большую часть работы. Если у тебя хороший компьютер, вы в отличной форме; если же у AI интелллект как у обезьяны, у вас проблемы, не так ли? Опыт, который я получил от вождения индикара это то, что гонщик играет огромное значение — и я в восторге от этого.
— Вы считаете правильным, что в Индикаре существуют ограничения на применение передовых технологий?
— Ограничения приводят лишь к тому, что различия между автомобилями сведены до минимума, поэтому да, это очень правильно. Это правильно, что талант гонщика играет большую роль в определении финального резульатта гонки. В Формуле-1 в 1992 году автомобили Williams выступали совершенно в другой лиге. Не имело значения, что ты делал — работая с командой, гнать в гонке на грани — ты всё равно отставал от них на одну или две секунды. Это безумие и глупость.

— Что можно сказать об аспектах безопасности автомобиля Индикара?
— Что же, автомобиль прочный. По крайней мере, выглядит таким. Конечно, я думаю, что когда ты гоняешься на скоростях, достигаемых на овалах, всё очень серьёзно — если случается механическая поломка или ты совершаешь ошибку, ты окажешься в стене. Поэтому лучше сначала убедиться, что ты держишься от неё подальше! Но, если говорить начистоту, один из сдерживающих аспектов в отношении Индикара — это уровень безопасности на овалах — по моему мнению, его надо улучшить, чтобы у гонщиков, заинтересованных в выступлениях, не пропало желание. Это означает, что команды, гонщики и организаторы должны объеденить усилия и двигаться в одном направление. Я думаю, именно это сейчас и происходит в Индикаре.

— Насколько сильно вы задумываетесь над тем, чтобы перейти в Индикар?
— Если бы меня спросили бы об этом год назад, я бы ответил, что Инди-500 меня почти не инетерсует. Но год прошёл и принёс с собой проблемы в Формуле-1 — как политические аспекты, так и спортивные — и большая часть моего энтузиазма, связанного с Формулой-1, просто исчезла. Эмерсон Фиттипальди устроил мне этот тест — это его вина! — и после того, как я попробовал индикар, ко мне вернулись эмоции которые я считаю очень важными для меня в ментальном плане чтобы я был гонщиком.

It caused quite the stir. Nigel Mansell was asked in every press conference afterwards whether or not Senna was coming to Indycar – to a point where the Brit had to remind the press it was him they were there to ask about!

Как вариант — провести 1993 в США и вернуться в 1994 в Формулу-1

Несмотря на небольшую дистанцию, Minichamps выпустили модель 1:43, посвящённую тестам.

Сенна при желании легко бы получил место в команде на сезон — Рик Мирс в конце 1992 года закончил карьеру, и третья машина на 1993 год в Penske была свободна, вакансию в которой Роджер заполнил только на 1994-й.

Тесты были организованы Эмерсоном Фиттипальди — тем более, что Penske и McLaren спонсировались Marlboro, особых проблем не возникло. Сенне очень понравился автомобиль, тем более что они легли на благодатную почву — в Формулу-1 входил компьютер с трекшн-контролем, активной подвеской,  а в McLaren с внедрением этого всего возникли проблемы.

Существует несколько версий, почему Сенна провёл эти тесты — позлить Рона Денниса, сымитировать желание уйти в Индикар следом за Мэнселлом, чтобы выбить из McLaren более выгодные условия контракта, действительно прицениться к возможности уйти в американские гонки, ревность из-за паблисити, полученного Мэнселлом из-за его ухода в Индикар, или просто удовлетворить своё любопытство касательно автомобилей индикар («I have always had a lot of curiosity about Indy, so this occasion was most important for me,»), или пойти по стопам великих чемпионов прошлого — Грэма Хилла, Кларка, Брэбема, утереть нос Нельсону Пике, нажать на ФИА в попытке запретить электронных помошников. Но ни в коем случае это не была оценка со стороны команды возможностей гонщика для его подписания на 1993 год — скорее, Сенна приценивался к команде. Существует даже версия о том, что эти тесты — не более чем медиа-повод, организованный Marlboro. Но по сообщениям Autoweek, Сенна действительно после тестов поговорил с Роджером о контракте на 1993-й, но Сенна просил денег больше, чем Роджер считал нужным платить. Однако Пенске пытался убедить Сенну выступить в Инди-500 в 1993.

Senna was desperately wanting to go to Williams, since Frank had given him his first F1 test and because the Williams-Renaults were the class of the field. Emerson had told him that he could test a Penske any time and he took the chance. That probably scared Bernie a bit

“He came back into the pits and said: ‘Thank you very much, I’ve learned what I need to know.’ Then he got out of the car and that was that.”

“I think he wanted to understand how different the Indy cars were from F1 cars, nothing more,” Berfesford replied.

Silvia Vinhas, from Bandeirantes TV, covered tests

Q: That was an historical moment to say the least. Ayrton, what did you feel?

Senna: I think racing cars are like drugs in our blood and when I got really close I felt that very special feeling. They started the engines to warm up, and I remembered the time when we looked at Formula 1, and I think the virus has woken up inside me after being a little numb. Watching Emerson drive gives me a very strong feeling, And now, we’ve tested the car, although it’s a slow track because of technical characteristics and the car runs in a very particular way, but it feels really good.

Q: What do you think of his first test?

Fittipaldi: I’m very happy, for us it’s an historical day having Ayrton here having his first Formula Indy experience feeling, as he already said it’s important to feel and enjoy, and I think he liked it very much and I’m sure that soon he’ll be here with us, it’s just a matter of time.

Q: Is that true?

Senna: Yes, well, I think so. Before I tested an Indycar my expectations didn’t match with what the real thing is. One day I’m gonna win with this car, it’s just a matter of time. As he said, we have to wait for the right moment, for the right time to participate in the races here in the US.

Q: You mean nothing is defined for 1993?

Senna: Absolutely not. The fact that I came here does not mean that I have something already fixed for next year. We’re in a situation where I have to evaluate the alternatives in the matter of my own career and due to Formula 1’s difficulties, and Emerson’s “pressure” I came to check it out. I’m very happy I could experience how driving an Indycar feels even on a track like this because I have more data. So when I have to make a decision, being tomorrow or in 60 days, I’ll be able to make a better decision about the subject.

Q: You never hid the fact that Emerson is a great idol for you. The fact that you came here under his “supervision”, what do you think about that?

Senna: (laughs) It’s not just because he’s here with me, but Emerson is responsible for the dream, not only mine but lots of Brazilians who liked races and had the opportunity to evolve, I had a very privileged position because I could really see what Formula 1 was about. It was a dream for me and I got there relatively fast and could taste what F1 felt like and he’s greatly responsible for that because it was his time, when he was winning GPs and the championships and we, younger drivers, went with his flow. After all these years I think Emerson did an amazing job, got through hard times, built a new life here in the US, advertised Formula Indycar not only for Brazil but for many other countries, won the championship and made all of us interested in what Formula Indycar was really about.

I was in F1 and started to pay more attention and he has finally brought me here. I was in Brazil chilling out, thinking about a beach, a jet ski and here he brought me, to Phoenix in the middle of the desert! It’s all his fault!

Q: You are always opening doors, and now, brought Ayrton Senna to Phoenix but you have two F1 and one CART championships on your back, right?

Fittipaldi: I think it’s a very special day for me, I’m a big fan of Ayrton, I watch every single F1 race, thousands of Brazilians who are his fans follow his steps and so it was a very special day.